Читать онлайн книгу "Опасное досье"

Опасное досье
Максим Кустодиев


Продолжение повести Максима Кустодиева «Анонимные собеседники». Сергей Данилов и Полина Филатова оказались втянутыми в опасную игру. Эти двое затевают журналистское расследование, связанное с группой нечистоплотных деятелей во главе с влиятельным депутатом Госдумы В.П.Тузковым. Кто одержит верх в неравной борьбе?

Содержит нецензурную брань.





Максим Кустодиев

Опасное досье





Глава седьмая. Послание мертвеца



1


2 сентября 1998 года

В Москве стояла необычная для сентября жара. Но в течение ночи она спадала, становилось полегче. В раскрытое окно видны были железнодорожные пути расположенной неподалеку станции, доносились гудки маневровых тепловозов, а также – усиленные мегафоном указания сцепщикам, вперемешку с матюгами.

Данилов не мог уснуть. Он постоял у окна, вдыхая ночной прохладный воздух, затем вернулся к экрану монитора.

23 августа. 9 час 20 мин. Чудовский, прикрываемый тремя тяжеловесами, выходит из своего подъезда и садится в «Мерседес». Машина трогается, и следом за нею джип с вооруженной охраной.

24 августа. 9 час 14 мин. «Мерседес» и джип уже у подъезда. Двое исчезают за дверью, а третий охранник, посматривая по сторонам, подходит к «Мерседесу». Водитель опускает затемненное стекло, протягивает охраннику пачку сигарет… 9 час 20 мин. Чудовский за спинами своих амбалов быстро проходит к машине и уезжает.

Сергей Данилов вернул запись в начало и включил ее снова. И в это время почувствовал, что он не один в комнате. Он обернулся и увидел в дверях Полину.

– Тебе не надоело это кино? – спросила она.

– А ты почему не спишь?

– Хороший вопрос! У тебя талант придумывать хорошие вопросы. Мог бы заделаться успешным автором телевикторины.

– Эх, женщины! – усмехнулся Сергей. – Успешными, удачливыми нас любая полюбит. А ты вот так попробуй!

– А я что делаю? – возразила Полина. – Мы уже два месяца сидим здесь, в наемной квартире. Тебе хорошо, ты смотришь кино. Которое сам же снимаешь. Вон всю полку уставил кассетами. А что делать молодой талантливой девушке, которая не может выйти на работу?

Полина приготовила чай. Она поставила чашку на стол перед Даниловым, а сама села на край дивана, скрестив руки на коленях.

– Все мои планы рухнули. Работа, друзья – все осталось в прежней жизни, даже маме с папой не позвонить…

– Верно, о театре и прочем на время придется забыть, – Сергей сел рядом и обнял ее за плечи. – Будем осваивать другую профессию.

– Охотника за скальпами? Боюсь, из меня получится никудышный киллер.

Ни один из них не произносил этого вслух, но мысль о том, чтобы просто убить негодяя Чудовского, конечно же, приходила в голову.

До последнего дня они надеялись на свободную прессу. Свои разоблачительные документы передали корреспонденту «Гардиан», копию – в московский офис «Би-Би-Си». Приходилось считаться с тем, что эти их шаги станут известны Чудовскому. Но дело того стоило – документы, так им казалось, говорили сами за себя. Прошла неделя, десять дней, никакой реакции в СМИ не наблюдалось. Неужто, в отчаянии думал Сергей, все, чего они добились – причинили противнику мелкие неприятности, с которыми Чудовский, как и предсказывал, легко управился?

Оказалось, все еще проще. Им разъяснили, что пускать подобную информацию в эфир либо на страницы газет без достаточно надежного подтверждения никто не станет, а получить подтверждение невозможно.

Что же делать? Ответа на этот вопрос Сергей Данилов не знал. Себе он мог признаться в том со всей откровенностью, но подруга не должна была догадываться. Отсюда и вся эта ерунда с видеосъемкой. Хотя, глядишь, и пригодится. В том, что решение все равно, раньше или позже, будет найдено, сомнений не возникало. А пока что-то делать надо, сидеть в раздумьях Серега не любил, он человек действия.

– Ты что, вправду хочешь его застрелить?

– Это вряд ли, – напуская на себя важный вид, сказал Сергей. – Подъезд охраняется, «мерс» бронированный, проход от подъезда дома к машине перекрывается профессионалами… Но я кое-что придумал.

– Запарковать у подъезда грузовичок со взрывчаткой?

– Негуманно, жертв будет много, – серьезно ответил Сергей. – Нет, мы пойдем другим путем. Вот, смотри!

Данилов увеличил изображение и остановил запись.

– Видишь?

На экране застыло лицо водителя с пачкой сигарет в руке.

– Вижу, что ребята курят «Мальборо», – сказала Полина.

– Этот парень нам нужен, и мы его найдем. Через него подберемся к Чудовскому.

– Когда это будет? – вздохнула Полина.

– Терпение – одна из составляющих нашей с тобой новой профессии, – назидательно сказал Сергей.

– Профессии? Чем же мы, скажи на милость, занимаемся?

– Журналистским расследованием. Объект у нас, сама понимаешь, серьезный и опасный. Но, главное, они нас не ждут. Все, что нам нужно, это терпение и немного удачи.

Данилов, однако, ошибался, когда говорил, что их не ждут. На самом деле противная сторона готовилась к встрече.

Еще два месяца назад, как только стало ясно, что имитатор с девушкой ускользнули, были усилены меры безопасности. Обеспечивалось круглосуточное теленаблюдение за подходами ко всем офисам и жилым помещениям, где появлялись Чудовский, сам Валентин Петрович Тузков и также ряд других ответственных сотрудников политдвижения «Общее дело». Особое внимание к посетителям – строжайший пропускной режим, скрытая видеозапись. Внешность любого посетителя тщательно фиксировалась, а затем изучалась. Кроме того, всем работникам аппарата «Общего дела» предписывалось сообщать обо всех новых знакомствах. Личная безопасность Тузкова и Чудовского обходилась политдвижению в кругленькую сумму – сто шестьдесят тысяч долларов ежемесячно, включая аренду бронелимузинов. Теперь же эти расходы увеличились. Одновременно предпринимались весьма дорогостоящие превентивные меры по блокированию возможного распространения компромата в СМИ Но все это жалеть денег не считалось уместным.

– Почему вы думаете, что он пойдет на сближение? – усомнился как-то Валентин Петрович. – Возможно, он спрятался где-нибудь, скажем, в Белоруссии.

– Нет, рядом он, – возразил Чудовский. – Я чую.

Интуиция охотника редко подводила Чудовского. Один раз он упустил Данилова, теперь ошибки не будет. Идет охота! На живца. Приманкой является он сам, Чудовский Алексей Алексеевич, и еще, конечно, Тузков. У Данилова не хватит терпения долго ждать. Прошло чуть больше двух месяцев, гаденыш вот-вот объявится.

Алексей Алексеевич Чудовский все делал основательно. В своем сейфе он хранил толстую папку с тесемками, которая постоянно пополнялась. Прослеживались все возможные связи Данилова, начиная со школьных лет, то же и по Филатовой Полине. И результаты этой большой методичной работы оседали в папке с тесемками. Нужная информация заносилась в компьютер, но главное помещалось в папочку, так привычнее.

Чувствуя свою вину в том, что эти двое до сих пор где-то разгуливают, а, стало быть, представляют опасность для «Общего дела», Чудовский держал вопрос под личным контролем. Где бы они не прятались, Чудовский их разыщет. В то же время чутье подсказывало, что особо искать не понадобится: Данилов вот-вот сам появится. Конечно, он постарается изменить внешность, не говоря уже про голос. Но Алексей Алексеевич раскусит этого мастера имитации.

Сейчас Чудовский вглядывался в видеозапись интервью, которое вчера утром Валентин Петрович Тузков давал итальянской газете «Република».

– «Общее дело» представляет собой широкое общественное движение, – напыщенно вещал Тузков, как если бы все вокруг не слышали это уже помногу раз. – Сильная, ответственная власть… Сильное, федеративное государство… Разумеется, демократические основы…

Итальянец с внимательным и серьезным видом слушал риторику Тузкова, словно она являлась выражением самого возвышенного разума. Чем-то этот макаронник смахивал на Данилова. Очки, борода, усы – это, конечно, может быть камуфляж. Но вот крылья носа, пожалуй, не соответствуют, уши овальные и с выпуклым противокозелком – похоже… родинка на левой щеке… Нет, точно не Данилов. Но до чего же крепко врезалось в память лицо этого гаденыша, просто изумительно!


5 сентября 1998 года, суббота

Оказалось, что выследить водителя «Мерседеса» совсем непросто. Два дня Сергей Данилов, надежно загримировавшись под непримечательного, обтрепанного мужичонку, наблюдал издалека за мраморным подъездом с вывеской «Общее дело». Приличный лимузин Чудовского не слишком выделялся среди сверкающих лаком машин. Водитель, которого Серега мысленно обозначил научным словом «объект», часами сидел в машине. И откуда только берутся такие дисциплинированные ребята? Машина нагревалась на теплом сентябрьском солнце и «объект», запарившись в своем обязательном темном костюме с галстуком, время от времени включал кондиционер и, чтобы не сажать аккумулятор, заводил движок. В редких случаях «объект» уходил, но ненадолго и не раньше, чем его подменял охранник, очевидно, вызываемый по радиотелефону. Ни на минуту «Мерседес» не оставался без присмотра.

На третий день Данилов сменил тактику. Он устроился в засаде так, чтобы видеть подъезд многоэтажного дома, где проживал Чудовский. Сидя в скромной «шестерке», купленной по случаю еще на юге, Сергей грыз фисташки и слушал музыку. Стекла в машине были тонированные, в солнечном Геленджике это не роскошь, а суровая необходимость, да и здесь оказалось очень даже кстати: можно было без опаски прикладываться к мощному биноклю, не вызывая подозрения у случайных прохожих.

Ждать пришлось часа два, могло быть хуже. Высадив Чудовского, «Мерседес», сопровождаемый джипом, двинул в сторону Ленинградского шоссе. На Фестивальной улице Сереге Данилову пришлось выжимать из «шестерки» все соки, чтобы не потерять «объект». Уже наступали сумерки. Машины направились в сторону центра. Данилов хотел держаться на расстоянии, пропустив две-три тачки вперед, но не тут-то было. Задние фонари джипа неожиданно стали быстро удаляться. Лимузин и следующий за ним джип уверенно обгоняли весь транспорт. Данилов поднажал, на спидометре сто тридцать, сто сорок… Конечно, долго это не могло продолжаться.

Проскочив метро «Сокол», джип начал вдруг тормозить. Серега, не долго думая, обогнал его и теперь оказался вплотную за «Мерседесом», стрелка спидометра замерла на ста тридцати. Наконец, у светофора лимузин остановился, Данилов – вплотную за ним, сзади пристроился какой-то «Фиат», джипа не было видно. Зажегся зеленый, и «объект» рванул как бешеный, Сергей, приотстав, надавил на газ, стараясь не упустить его. Какой-то наглец пристроился сзади, слепя в зеркало мощными фарами. Присмотревшись, Данилов различил в сгустившихся сумерках морду тяжелого джипа «Тойота», того самого, сопровождавшего лимузин.

Дубина, выругал себя Сергей, конечно, они заподозрили неладное в его слишком резвой «шестерочке», да еще и с иногородними номерами. Ну, что ж, горнисты, трубите отбой!

Свернув налево сразу возле стадиона «Динамо», Сергей с облегчением увидел, что «мерс» и джип понеслись дальше к центру. Ну и дурак же он, Серега Данилов! Он засветился. Придется теперь искать новую тачку. Да, трудновато добраться до Алексея Алексеевича. А кто говорил, что будет легко?

Быстро темнело. Взглянув на часы, Данилов неспешно поехал к библиотеке Ленина. Здесь уже который день трудилась Полина. Она просматривала газеты и заказывала ксерокопии всех сколько-нибудь стоящих статей о В.П. Тузкове. Политдвижение «Общее дело» упоминалось что ни день во всех печатных изданиях. И ведь кроме выбранных статей приходилось во имя маскировки заказывать целых две тонны копий никому не нужных материалов!

Полина уже ждала его в кафе. Светлые кудряшки парика, круглые очки, скромное платьице с распродажи и коричневая сумка из кожзаменителя – ни дать, ни взять, какая-то провинциальная училка.

– Есть хочется! – заявила Полина, запрыгивая в машину.

– А еще что?

– Очень соскучилась!

– А что в газетах? – вяло поинтересовался Сергей, перекладывая увесистую сумку на заднее сидение.

– Пишут, вам пишут. Пока ничего нет.

Они решили поужинать дома. Данилов тоже был голоден.

Несмотря на все, свалившееся на них за последнее время, оба они оставались чувствительны к жаре, к голоду, жажде, смотрели развлекательные телепередачи, занимались любовью. А как же – жизнь продолжается!

Отпирая дверь квартиры, Данилов нахмурился. Странно! Он отчетливо помнил, что уходя, дважды повернул ключ в новом замке. Он специально приладил этот замок, чтобы никто не забрался к ним в их отсутствие – мало ли у кого могли оказаться дубликаты ключей, если квартиру все время сдают. Теперь же замок был открыт. Бросив пакеты с едой в прихожей, Данилов ринулся в большую комнату и замер на пороге.

Эта комната служила гостиной; сейчас в ней включена была люстра, в углу светился экран телевизора, а за столом сидел, вытянув левую ногу, крепкий мужчина со светлой бородкой и такими же светлыми волосами, которые на макушке уже начинали редеть.

– Ага! Явились – не запылились! – вскричал мужчина.

Он энергично поднялся со стула, причем левая нога его, как оказалось, совсем не сгибалась. Одет он был в полосатую тельняшку и неряшливые светлые брюки, на ногах тяжелые ботинки. Прихрамывая, он сделал несколько шагов навстречу. Ростом он был не выше Данилова, но шире в плечах и казался намного крепче.

– Что, братцы, испугались?

– А замок? – промямлил Сергей, неуверенно входя в комнату. Вслед за ним протиснулась Полина.

– А руки зачем? У меня же их две, – весело объяснил мужчина. – С ногами хуже. Как говорится, одна нога здесь, другой нет! Ну, что, братцы, будем знакомиться? Я Тихонов Никифор, вроде как хозяин этой жилплощади.

Он сжал руку Данилова и с интересом уставился на Полину блестящими синими глазами.

– Игорь! – представился Сергей Данилов.

– Лена! – сказала Полина.

– Не удивляйтесь, – продолжал Никифор. – Ключи вы брали у Зинаиды, это моя соседка. Я отъезжал, а она покуда мою квартиру сдала.

Видя реакцию квартиросъемщиков, он поспешно добавил:

– Нет-нет, с этим все в порядке, деньги ваши она мне передала, все хоккей!

– Ну, что ж, рады знакомству, Никифор, – дипломатично сказала Полина.

– Меня можно звать Тишей. Обычно все так меня зовут.

– Вы, наверное, хотели посмотреть, кто это у вас поселился?

– Да уж вижу, люди серьезные, – усмехнулся Тиша.

Он сунул руку в карман брюк и извлек пистолет с привинченным к нему глушителем.

– Твой? – строго спросил Тиша. Лицо его стало жестким, улыбки и след простыл.

– Ну.

– А это?

Другой рукой из другого кармана Никифор вытащил два паспорта.

– Можете не отвечать! Ксивы-то ваши, друзья, как ни рядитесь, а в музыканты вам не светит. Как, говорите, вас звать-величать? Игорь-Лена? Ха-ха!

Данилов лихорадочно соображал, что делать. Никифор, словно угадывая его мысли, сказал:

– Ты, Серега, не думай, я крепкий орешек, даром, что по части ног некомплект, зря не тужься, – но тут же на всякий случай сделал несколько шагов в сторону и добавил, – а лучше давайте-ка к столу присядем, в ногах, как говорится, правды нет, одна неправда.

Сергей и Полина сели на диван, Никифор расположился на стуле напротив, оба паспорта небрежно швырнул на стол, пистолет положил на край, поближе к себе.

– Ну, что, братцы-голуби, рассказывайте!

– А нечего рассказывать!

– Ишь, ты, нечего! А что это у вас за коллекция? Интересные такие видеофильмы. О вкусах, конечно, не спорят… Четыре интервью с Тузковым, хроника, записано с телевизора, здание, где у них вывеска «Общее дело»… Три кассеты про папу, который на синем «мерсе» вышивает… Кстати, деньги ваши я тоже нашел.

Данилов задумался. Тиша достал пачку «Беломора».

– Вы, я вижу, не курите? Это правильно. А я вот, если дама не возражает… – Полина молча кивнула, и он щелкнул зажигалкой. – Я ведь тоже до Афгана не курил, рассчитывал здоровеньким умереть. Ну, что, как говорится, пауза затянулась?

– Тиша, мы вам все расскажем! – сказала Полина. Данилов покосился на нее, но ничего не возразил. – Я работаю в театре, – скромно начала она, – вернее, работала. Еще недавно. А подрабатывала в одной фирме, куда всякий мог позвонить и поговорить на любые темы, откровенный разговор… – Полина сняла очки и стянула с головы парик.

Тиша заулыбался.

– Ну-ну, – ободряюще проговорил он.

– Это только слова, только разговор, – Полине почему-то не хотелось, чтобы Тиша подумал про нее Бог знает что.

– Да, понимаю.

– Однажды у меня появился постоянный клиент. Он звонил почти каждый день, и мы подолгу с ним говорили…

– Про секс? – не удержался Никифор.

– Нет, обо всем на свете. Вы удивитесь, но многие звонят просто от недостатка общения, секс как бы не главное…

– Давай ближе к делу! – сказал Сергей.

– Говори сам!

– Ну, короче, этот постоянный клиент оказался ни кто иной, как Козинец. Имя о чем-нибудь говорит?

– Естественно, – кивнул Тиша. – Депутат Госдумы, который повесился. Известная личность.

– Я, конечно, не знала, что это он. Звонит и звонит, анонимный собеседник. Мистер Икс.

– О телефонных беседах пронюхал другой известный деятель, Тузков Валентин Петрович, и решил ловко воспользоваться этим…

– Компроматом, – подсказал Тиша.

– Если бы! Они задумали, Тузков вместе с Чудовским… Тот симпатяга, который на пленке садится в «мерс», Чудовский Алексей Алексеевич, правая рука Тузкова… Так вот, они задумали замешать Козинца не просто в какие-то там тары-бары, разговорчики по телефону, а в самое настоящее убийство.

– И должны были убить меня! – сказала Полина.

– Иди ты! – удивился Тиша.

– Да, верно. Но погибла другая девушка, которая вместо Полины пошла на встречу с Козинцом, то есть с этим самым Мистером Икс.

– С анонимным собеседником.

– Сам Козинец, конечно, никого не убивал, его подставили, – сказал Сергей.

– Никифор, то есть Тиша, наверное, ничего не понял.

– Тиша все понял, – возразил Тиша. – Не такой он дурак! А ты, Сергей, каким здесь боком?

– Тиша все понял. Не такой он дурак! – повторил Данилов, в точности подражая интонациям Никифора Тихонова.

– Прямо попугай! – удивился Никифор.

– Вот поэтому меня и использовали. Они подключились к телефону, и я говорил с Полиной вместо Козинца. Конечно, я ничего не знал. Потом меня хотели убрать, но я от них удрал.

– А потом они убили Николая Гавриловича и Зорина. Зорин – это друг Сережи…

– Убрали всех, кто был в курсе дела.

– Понятно, – вздохнул Тиша, – зачистка.

– А мы вынуждены теперь скрываться, – сказала Полина. – Друзья, работа, я имею в виду театр, родители – приходится ото всех скрываться…

– Я вам верю, братцы, – сказал Тиша, задумчиво почесывая бороду.

– Правда?

– Правда! Я говнюков сразу вижу, а вам верю. Держи свой ствол, Серега!

Данилов засунул пистолет под диванную подушку.

– А у нас с собой было! – сказал он. Метнувшись в прихожую, Данилов вернулся с бутылкой «Мерло». – Или водку? Водка тоже имеется.

Тиша замахал руками:

– Вина, вина и совсем по чуть-чуть. Я за рулем.

Полина отправилась на кухню готовить закуску. Тиша закурил «беломорину», уверенно, несмотря на прихрамывание, подошел к полке, провел рукой по выставленным в ряд кассетам.

– Между нами мужиками, нельзя сказать, что вы просто скрываетесь.

– А что же? – не понял Данилов.

– Если это оборона, то очень активная.

– Ты прав, – нехотя признал Сергей, – у меня есть к ним свой счет. Но это моя тема. И она опасная, уже много трупов.

– А я стреляный воробей! – Тиша похлопал себя по левой ноге, где у него был протез. – Я не из пугливых, это раз. И всю публику, которая у власти, я терпеть ненавижу, это два. И, главное, я помочь могу, это три. Я в Афгане знаешь, кем был? Батальонным разведчиком, потом снайпером. По-моему, полезные воинские специальности, судя по тому, что ты задумал.

– Я другое задумал.

– Кого ты лечишь? – возмутился Никифор. – А зачем этого каждый день снимал, как он в свой «мерс» садится? Ты умеешь позицию снайперскую выбирать? Да и потом, – добавил он размеренным тоном, – я, конечно, твоих возможностей всех не знаю. Но ежели вас с Полиной ищут, да еще такие люди, то тебе надо заводить новые знакомства. Согласен? Документы, оружие – где все это брать? А я могу! Подумай.

– Ты не обижайся, – нерешительно сказал Данилов, – но я не один. Есть еще Полина…

– К тому же я на колесах. Не Бог весть что, 2106, но ездит, – Тиша прямо-таки рвался в бой. – Я пригожусь. Я каратэ спецназу преподавал… Если дело в ноге…

– Нет-нет, – поспешил возразить Данилов.

Вошла Полина с подносом.

– Какая красота!

– Это все лучше бы к водке, – скромно сказала она. – К вину можно сыр…

– Ну, что, Полина, принимаете меня в свою компанию?

– Не обижайся, – повторил Сергей. – Мы ведь друг друга не знаем. Нам надо соблюдать осторожность. Ты, чувствуется, человек энергичный, поднимешь волну, засветишься, и сюда придут…

– Братцы, честно скажите, может я вам просто не нравлюсь?

Для человека самодовольного невыносима даже мысль о том, что кто-то может его невзлюбить. Но не таков Никифор Тихонов, открытая душа. Сказали бы ему, нет, Тиша, ты нам не нравишься, он, похоже, и не обиделся бы.

– Если честно, – улыбнулась Полина, – я такого не могу сказать.

– А насчет убежища вашего не боись, – сказал Тиша, испытывающе глядя в зрачки Данилова. – Хата фактически не имеет ко мне отношения, так что через меня вас не достанут. Мне ее подруга оставила, а сама укатила в Чухляндию, давно и насовсем. Бросила покалеченного героя войны за счастье братского афганского народа, совесть, видать, замучила, вот и оставила квартиру. Так что, принимаете?

Вместо ответа Данилов поднял бокал с вином:

– За нас!

– Два мужика это уже сила! – убежденно сказал Тиша. – Один в поле не воин, а двое – это уже дуэт. И Полина с нами, – миролюбиво добавил он.

– Значит, у нас трио.

– Или дуэт «Три мушкетера», – сказала начитанная Полина.


2


8 сентября 1998 года, вторник

Наркобизнес – это по сути целая экономическая система, включающая в себя финансирование, производство сырья и конечного продукта, транспортировку и, наконец, распределение и сбыт.

Валентин Петрович Тузков, депутат Госдумы, первое лицо политдвижения «Общее дело», уважаемый и известный в стране человек, разумеется, не имел никакого касательства к розничным продажам наркотиков. Предметом непосредственного внимания Валентина Петровича были финансы. Через подконтрольные ему банки и оффшорные компании деньги от продажи наркотиков переводились, отмывались и включались в легальный оборот. Не стоит, однако, воображать, будто Валентин Петрович, надев черные нарукавники, с 9 до 18 горбится над арифмометром. Конечно же, нет, для этого существовали особо доверенные люди. Просто прохождение финансовых потоков В.П. Тузков контролировал лично.

Сбыт наркотиков не опирается на телевизионную рекламу. Здесь действует система сетевого маркетинга, при которой информация и сам продукт распространяется от человека к человеку. Система эта доказала свою эффективность во многих областях бизнеса – от гербалайфа до спортивных автомобилей. В наркобизнесе образуются цепочки потребителей, и если Управлению по незаконному обороту наркотиков (УНОН) удается накрыть одну или несколько цепочек, то для самого бизнеса это не смертельно. Недавняя операция УНОН ГУВД в нескольких казино Москвы и Санкт-Петербурга, несмотря на ее многократно отмеченную успешность, затронула только периферию крупного отечественного наркобизнеса.

Между тем, утверждал некто Иван Кольчужный, автор статьи в свежем номере «Совершенно секретно», потревоженные милицией казино входят в обширную наркоимперию с разветвленной сетью сбыта, с налаженными поставками зелья из стран ближнего и дальнего зарубежья, включая Колумбию, с собственными лабораториями, где изготавливают синтетический героин. И далее говорилось о связях наркоимперии с весьма известными в стране политиками самого высокого ранга.

Похоже было, автор знал, о чем пишет. Действительно, в Петербурге, в Институте гриппа подпольно производился метаквалон, или иначе говоря, синтетический героин, обеспечивая прибыль в сотни тысяч долларов, существовали и глубоко засекреченные бартерные сделки с Калийским картелем – колумбийский кокаин в обмен на оружие и химикаты. Газетный стервец не скрывал источник своей осведомленности. У писаки, подумать только, имеются материалы покойного И.Д. Козинца, и здесь же на развороте помещены фотокопии страниц с рукописными почеркушками вроде как самого безвременно ушедшего Ивана Дмитрича. Неужели правда?! Даже с того света Козинец досаждает Валентину Петровичу.

– Ну, что вы об этом думаете? – Тузков отложил газету и посмотрел прямо в глаза Чудовскому.

– Мои люди уже работают, – меланхолично ответил Алексей Алексеевич. – Автора постараемся найти.

– Да, вы уж постарайтесь!

– А компанию в печати свернем. Расходы, конечно, неизбежны…

Тузков поморщился. Сплошь расходы, раздраженно подумал он. Прямые потери от рейда по казино еще куда ни шло, тем более все можно будет повесить на владельцев. Но неизбежно часть покупателей уйдет к конкурентам. Особенно болезненна потеря даже части рынка в Москве, где покупательная способность выше, чем в других российских городах, потому и цены на наркотики в Москве превышают среднероссийские.

– Откуда ветер дует, как считаете?

Чудовский пожал плечами:

– Возможно, кто-то из ближайшего окружения Козинца ухватил момент, когда УНОН проехался по нашим казино.

– Теперь что, менты начнут долбать наши дискотеки, клубы, харчевни? Чем станем оплачивать свободное волеизъявление народа? Аккурат к выборам они так нас ощиплют, последние штаны снимут.

– Что поделаешь? – вздохнул Чудовский. – Наркобизнес связан с серьезным риском. Зато здесь наши позиции гораздо сильнее, чем в «Росвооружении». Я думаю, в самое ближайшее время мы улучшим работу с УНОНом, по части информации об их планах.

– Меня, по правде, больше беспокоит тень покойного Ивана Дмитрича, – Тузков прихлопнул ладонью лежащую на столе газету. – Здесь в связи с упоминанием Козинца совершенно очевидно, какого такого «политика самого высокого ранга» имеют в виду.

– Это может быть очень серьезно.

– Вы бы хоть иногда соврали, честный вы мой, так, для успокоения.

– Но, возможно, опасность и не так значительна.

– Вот видите, врать совсем нетрудно.

– Это не ложь, это один из вариантов правды.

Алик никогда не учился на экономиста. В свое время он окончил Ленинградский институт физкультуры, который имени Лесгафта, был лыжником, мастером спорта. Но так получилось, что он стал неплохо разбираться и в экономических, и в технологических деталях бизнеса. А все потому, что у него всегда было все в порядке по части здравого смысла, чему, как известно, ни в одной академии не учат.

Друзья звали его Аликом, а для подчиненных он был Олег Сергеевич Дружинин. В сорок лет нормально, если к тебе обращаются по имени-отчеству. Он и выглядит на свои сорок – солидный, энергичный мужчина, крепкий и загорелый, с подходящей, не слишком массивной золотой цепью в расстегнутом вороте белой сорочки.

У него большое хозяйство. Сеть игровых залов и казино, главное из которых «Золотой дукат». Плюс нелегальная деятельность. А это, представьте, не какие-нибудь мелкие дурилки в игровом бизнесе, отнюдь. Алику Дружинину доверена координация в производстве и распространении наркотиков.

На сегодня запланирована отправка очередного транспорта в Москву – свежей партии товара, еще, можно сказать, тепленького. Следовало бы лично проконтролировать приготовления, обычно он так и поступал. Но сегодня он сделает исключение. На это есть уважительная причина – статья в «Совершенно секретно». Следовало опасаться, что данная статья – это только начало, за ней последуют новые разоблачительные материалы, и уже в следующем номере, чем черт не шутит, может быть названа его, Алика, фамилия. Удивительно, что все завертелось в отсутствие Козинца. Был бы он жив, другое дело, но без него… Откуда же ветер дует? Конкуренты? Надумали тягаться с самим Тузковым? Как бы то ни было, если подуют злые ветры, должники перестанут платить, это факт. Посему надо все отложить и монотонно заняться должниками.

Гоша опаздывал, Дружинин не выдержал, позвонил на мобильный.

– Ты где застрял?

– Через пару минут буду. Я ведь не «скорая помощь», у меня нет мигалки.

Он приехал через пятнадцать минут. Дружинин прервал его рассказ о пробках на дорогах и безжалостно высказался в том духе, что долг платежом красен.

– С чего вдруг? – Гоша изобразил удивление на безвольном красивом лице. – Мы же договорились об отсрочке, я, наверно, смог бы заплатить проценты…

– В жопу твои проценты! – перебил Алик. – Я молчал, пока не припекло, ты не можешь пожаловаться.

– Старина, но у меня сейчас нет денег, даже чужих.

Алик отмахнулся от него, как от комара.

– Гоша, ты знаешь, о чем речь.

– Но, послушай…

– Я-то послушаю. Но люди, которые дают мне деньги, вообще ничего не слушают, это очень противные люди. У них вообще нет органа, которым слушают. Неделя, десять дней от силы. Потом они придут к тебе.

– И что дальше? Денег у меня нет.

– Ты это говорил, – поморщился Алик. – Будешь искать. Все продашь. На Ирочку свою будешь билеты продавать.

– Ты что такое говоришь! – Гоша изобразил не возмущение, этого он не мог себе позволить, но как бы удивление. – Мы же друзья!

– Все верно. Но я не прошу помочь, хотя, почему бы и не помочь другу. Верни мне мое. Это разве нечестно?

– Алик, это честно, это великодушно! Но где мне взять почти миллион баксов? Тем более теперь, после 17 августа?

– Думай. Давай думать вместе. Только не тяни, не советую.

Алик с улыбкой протянул руку. Он держался по-приятельски, но в то же время так, чтобы собеседник ни в коем случае не забывался. Он знал, какие чувства побуждает у окружающих, в том числе, у друзей: зависть, нелюбовь и, против воли, уважение. Да и что такое зависть, если не своеобразное признание менее удачливыми чужого превосходства.


3


9 сентября 1998 года, среда

На запруженных транспортом улицах Москвы Тиша то и дело демонстрировал чрезмерную удаль, словно доказывая кому-то и прежде всего самому себе, что с «крылышками» на руле вместо педали газа можно ездить очень даже неплохо.

– И какой же русский инвалид не любит быстрой езды! – поворачивался он к сидящей рядом Полине. – Не боись, домчу тебя в целости.

Было около половины первого, когда Тиша лихо подрулил к редакции ежемесячника «Совершенно секретно». Конечно, трудно было рассчитывать, что сотрудники редакции выходят на обед в определенный час. Но время было вполне обеденное, кто-то может и выходит. Тем более, что рядом располагалось симпатичное кафе, а чуть подальше слева – ресторан. Они не простояли и десяти минут, когда из здания вышел высокий черноволосый мужчина в светлых брюках и синем клубном пиджаке и неспешно направился в сторону кафе.

– Ну, что, годится? – спросил Тиша.

– Попробую, – отозвалась Полина. – С кого-то надо начинать.

Войдя в кафе вслед за черноволосым мужчиной, Полина задержалась у входа, рассеянно озираясь по сторонам, этакая Маша-растеряша. «Испанец», как мысленно окрестила она мужчину, уже сидел за самым удобным столиком возле окна, и Полина могла как следует разглядеть его. На вид испанцу было лет сорок, волосы густые, черные, зачесанные назад, на висках элегантная седина, умные живые глаза… Да, жаль будет, если он не сотрудник редакции.

Солнечный свет, проникающий через открытую дверь кафе, просвечивал Полину насквозь, и испанец имел возможность вдоволь налюбоваться ею. Даже и без света, бесстыдно рисующего ее силуэт, мужчины всегда инстинктивно втягивали живот и расправляли плечи при виде Полины. Неудивительно, что испанец занервничал. И, может быть, поэтому, или может, из-за неуместной природной застенчивости, черт их, в конце концов, знает, этих мужиков, никак он не мог решиться пригласить девушку к своему столу, хотя ясно, кажется, ясней не бывает, что она именно этого и ждала.

Придется самой делать первый шаг! Полина с лучезарной улыбкой двинулась к испанцу. Тому ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ, обнажив при этом длинные белые зубы. Полина немного щурилась, вроде как она не очень хорошо видит. Уже взявшись за спинку белого стула, она сделала нужное лицо и воскликнула:

– Ой! Извините, ради Бога, я, кажется, ошиблась!

Испанец приподнялся с церемонным полупоклоном.

– Прошу вас, садитесь! Если и произошла ошибка, то, конечно же, мы ее легко исправим!

У него был приятный голос опытного ловеласа. Они непринужденно разговорились. Полина сообщила, что здесь ее должен был ждать один человек. Невероятно, что какая-то причина может помешать прийти на свидание к такой очаровательнице. Разве что несчастный случай со смертельным исходом.

Вблизи было заметно, что и клубный пиджак, и тщательно завязанный галстук, да и сам испанец – все это в состоянии некоторой потертости. Знакомство произвелось само собой, мужчина протянул визитку. «Берлин Лев Юрьевич. «Совершенно секретно». Ежемесячник. Редакционная коллегия». С первого выстрела в десятку, подумала Полина. Она выложила на стол кошелек, чтобы, не дай Бог, не поставить в неловкое положение своего псевдоиспанца.

Официант принес рюмку водки с ломтиком лимона Берлину и бокал «Мартини» для Полины.

– До чего же, должно быть, интересная у вас работа, Лев Юрьевич! – сладко запела Полина.

– Просто Лев, – поправил он, и Полина расцвела улыбкой.

Лев Берлин оказался замечательным собеседником. Он изящно перескакивал от смелых анекдотов к окололитературным байкам, не забывая с периодичностью метронома отмечать разнообразные прелести Полины.

– Знаете, вы, Лев, самый клевый рассказчик из всех, кого я встречала, – искренне призналась Полина. – А правда ли, что хороший рассказчик не обязательно хорошо пишет? Вы, если не тайна, печатаетесь в вашей газете?

– Иногда печатаюсь, хотя у меня в ежемесячнике несколько другая работа. Честно говоря, я не очень люблю писательство, нет у меня такого уж особенного интереса к собственным мыслям, как, знаете, у чеховского Тригорина, чтобы ходить с блокнотом и все за собой записывать.

Лев Берлин, по-видимому, никуда не торопился. Если ему и надо было куда-то идти, он об этом позабыл. Что, впрочем, так естественно! А вот Полине приходится думать о своем задании. Дело прежде всего!

– А мне кажется, что вы и пишите интересно. Так хотелось бы почитать! Это часом не вы Иван Кольчужный?

– Так вот оно что! – от души расхохотался Лев. – А я-то раскудахтался!

Смеялся он необычайно заразительно, очаровательный старый мальчик.

– Что, собственно, такого? Я прочла случайно эту статью. «Наркомафия в России». Тема эта для меня многое значит. Это личное.

– Нет, душа моя, неправда, неправда!

– Да почему же? – возразила Полина, против воли рассмеявшись.

– А вот почему. Когда человек лукавит, лицо выдает его. А ваш покорный слуга, представьте, изрядный физиономист. Уголки рта, заметьте себе на будущее, у лгунишек на разной высоте, то есть проявляется некая асимметрия черт лица. Ну, ладно, не стоит вам оправдываться. Не знаю, чем вызван ваш интерес, но Ивана Кольчужного нынче все ищут.

– Вот как?

– А вы как думали? Разумеется, это псевдоним. Но никто в редакции вам его не раскроет.

– Так-таки и никто? – Полина попыталась сотворить обольстительную улыбку, но, столкнувшись с чуть насмешливым взглядом Льва Берлина, смутилась.

– Ручаюсь, никто. И не потому, что журналист обязан оберегать свой источник, это и так ясно, но главное в том, что Ивана Кольчужного никто никогда не видел. Материалы переданы через камеру хранения на вокзале, было несколько телефонных звонков, которые, конечно, никто и не подумал записывать. Будет ли еще продолжение, неизвестно. В подлинности материалов можно и засомневаться, хотя пометы на листах сделаны рукой покойного Козинца, это, говорят, установлено.

– Но неужели, Лев, вы даже не догадываетесь, кто автор статьи?

– Догадки, душа моя, это нечто трансцендентное.

– Ну хоть какую-нибудь тоненькую ниточку…

– Давайте рассуждать вместе. Материал этот сделан человеком с несомненным журналистским опытом. Даже, замечу, лихо написано. Так сейчас немногие пишут.

Полина кивала в такт каждому почти слову, как китайская кукла.

– Далее. Автор – человек немолодой. Из чего, спросите, это следует? Солидность, основательность, отсутствие приколов и этаких легких современных интонаций. Не станем углубляться в филологический анализ, но уж поверьте мне.

– А что, если молодой автор намеренно копирует стиль журналистского мэтра?

– Копирует? Что ж, исключить нельзя, поднимаю руки. Но все же не думаю, нет. И вот, позвольте сказать, почему нет. Я думаю, что это Козинец сам лично передал материалы некоторому журналисту. Затем, когда текст был готов, Козинец внимательно просмотрел его и сделал пометы на полях. А как бы еще эти пометы возникли, логично?

– Не совсем понимаю, к чему вы клоните.

– А к тому, что если Козинец сам выбирал журналиста, то это должен быть известный и солидный человек, скорее всего немолодой.

– Но ведь Иван Кольчужный – это псевдоним…

– Совершенно верно. Но предполагалось, что материал выйдет не под псевдонимом, а за подписью автора. При этом Козинец не собирался умирать и обещал автору всяческую поддержку. А Козинец, конечно же, был реальной силой. Предполагалось, я думаю, что публикация даст старт разоблачительной компании против Тузкова и прочих, с кем он играет в свои игры. Все это было подготовлено примерно месяца два назад. Но с уходом Козинца все остановилось.

– Статья опубликована только теперь…

– Да, на волне милицейской акции, по-видимому, совершенно частной, о которой, впрочем, раструбили на всех углах.

– То есть журналист просто воспользовался моментом. Но зачем он это делает?

– Даже не догадываюсь. Причин может быть много. Например, то, что я назвал бы бременем автора. Немыслимо трудно держать под спудом такой взрывчатый материал, хочется увидеть его на печатной полосе. Ну, итак, что мы имеем? Автор – солидный, известный журналист, человек немолодой, лично знаком с Козинцом, не испытывает выраженной симпатии к «Общему делу». Людей, адекватных этим признакам, можно по пальцам перечесть.

– С ума сойти! – восхитилась Полина.

Берлин стал перечислять, не загибая пальцы, а выбрасывая их на западный манер:

– Букин. Южин-Нефедов из «Известий». Лобанов. Еще, пожалуй, Гриценко.

– Спасибо вам, Лев. Огромное спасибо за подсказку.

– Я еще облегчу вам задачу. Букин с июля в командировке в Юго-Восточной Азии.

– Остается трое? А кого из троих вы сами считаете наиболее вероятным… наиболее подходящим на роль автора?

– Сказать по совести, Гриценко бы я исключил… Думаю, это Лобанов.

– Почему?

Лев Юрьевич помедлил с ответом, разглядывая Полину. Занятие это явно ему нравилось.

– Если честно, – сказал он, – так получилось, когда автор позвонил в редакцию, к телефону подошел именно я, это мне он давал инструкции, как и где забрать кассету.

– И… и что?

– Дело, душа моя, в том, что Лобанов преподавал у нас в МГУ, я просто узнал его, вот и все!

– Лев! Вы меня потрясли!

– Стараюсь!

– И что, никто об этом не знает?

– Нет, а зачем? Да меня никто и не спрашивал. Спрашивают у главного, а я человек незаметный.




Глава восьмая. В поисках компромата



1


10 сентября 1998 года, четверг

– Господин Лобанов? Петр Кириллович?

– Да, слушаю!

Голос в трубке принадлежал несомненно энергичному, уверенному в себе человеку. И потому Данилов заговорил решительно:

– Петр Кириллович, вы меня не знаете. Но дела обстоят так, что нам необходимо с вами встретиться. И срочно!

– А что вам, собственно, нужно? Вы говорите, я вас не знаю. А вы меня откуда знаете?

– Петр Кириллович, я вас тоже не знаю, – терпеливо объяснил Сергей. – И никогда не видел. Мне дали в редакции «вечерки» этот номер сотового телефона, сказали, так можно с вами связаться.

– Ну, ладно, потрудитесь объяснить, какое у вас дело, и мы могли бы встретиться, скажем, послезавтра в редакции, что-нибудь в одиннадцать…

– Мы должны встретиться сегодня и немедленно!

– Да кто вы такой, черт возьми!

– Петр Кириллович, выслушайте меня внимательно! Человек, которому вы по телефону объясняли, где и как взять кассету, узнал вас по голосу, он ваш бывший студент… Вы понимаете, о чем я говорю?

На другом конце трубки возникла напряженная тишина.

– Если бы я был на стороне тех, о ком написано в статье, разговор был бы другой, – твердо произнес Данилов. Он хотел было объяснить, что у него свои счеты с «героем» публикации «Наркомафия в России» господином В. П. Тузковым, но ничего не сказал.

– Я вообще не понимаю, о чем вы говорите, – выдавил, наконец, из себя Лобанов. Сила, уверенность куда-то исчезли, казалось, говорит совсем другой человек.

Испугался, еще убежит куда-нибудь, подумал Сергей. Со всей возможной мягкостью он сказал в трубку:

– Петр Кириллович, поймите, пожалуйста, я не имею отношения к наркомафии, наоборот… Подумайте!

Но Лобанов, наконец, и сам уже сложил в уме два плюс два.

– Понимаю. Через час у Павелецкого вокзала. У меня темно-серая «Волга», госномер 06–80.

Полина во что бы то ни стало хотела ехать, но они оставили ее дома.

– Негодяи! – кричала Полина. – И это после того, что я на тарелочке поднесла вам старого интригана Лобанова!

Сергей был непреклонен:

– Мы знаем, что ты у нас умная старушка мисс Марпл, но тебя надо беречь.

– Негодяи! Пижоны! Женоненавистники!

Тиша припарковался так, чтобы издалека видеть серую «Волгу», и остался сидеть в машине. Похоже, он готов был безропотно прозябать на вторых ролях.

Данилов неспеша подошел к «Волге», обогнул ее и сел на пассажирское сидение. Он протянул руку водителю:

– Я Сергей Данилов! – он снял темные очки. – Тот самый Данилов, вы должны помнить, меня объявили в розыск в связи с убийством по делу Козинца.

– Я узнал вас.

Серые глаза Лобанова внимательно смотрели на него из-под кустистых бровей, мощных, сросшихся на переносице, вполне под стать Брежневским, разве что совсем седых.

– В тот день, когда была убита девушка, вы ведь встречались с Козинцом, ведь так, а затем утверждали, что встреча не состоялась. Этим, согласно замыслу Чудовского, вы разрушили алиби Козинца, – безжалостно напомнил Сергей. – Нас с вами использовали, и вас, и меня, – добавил он, желая смягчить сказанное.

– Да, в тот день я действительно встречался с Козинцом, – произнес Лобанов, в задумчивости отвернувшись и уставившись невидящим взглядом в лобовое стекло. – Мы встречались без свидетелей, у меня дома. Но Чудовский не догадывался, что когда мы с Иваном Дмитричем виделись незадолго до этого, он передал мне свое досье. Я написал статью за один день, Иван Дмитрич ее прочел и внес кое-какие правки. В дальнейшем я ничего не мог сделать. Я на крючке у Чудовского, подробности никому не интересны.

– Скажите, то, что опубликовано… Должно же быть продолжение?

– Так было задумано. Вначале так кое-что, намеки. Интрига. А материалов довольно, чтобы взорвать Чудовского, Тузкова и всю их шайку ко всякой матери!

Сколько же ненависти и горечи было в его голосе! Сергей поневоле проникся симпатией к своему союзнику.

– Но почему вы ждали? Почему только сейчас?

– Не так уж долго я ждал. Пару месяцев с небольшим. К слову, не так-то легко ждать, имея в руках такой текст. Журналистский гон, вы понимаете, что я имею в виду?

– Наверно, да.

– А отчего сейчас? – продолжал Лобанов. – Не уверен, что сумею объяснить. Но сейчас самое время. Когда годами занимаешься публичными скандалами, появляется нюх. Умение предвидеть. Если этого нет, надо уходить из профессии. Я заранее чую вот этим своим носом, – Лобанов выразительно взял себя за нос кончиками пальцев. – Чудовский, Тузков – они зашатались. Именно теперь надо было бы ударить…

– Петр Кириллович, думаю, это вас заинтересует, – Сергей вытащил заветную папку, – здесь о том, как подставили Козинца. Естественно, он никого не убивал.

– Вы предлагаете это мне? – Лобанов даже не посмотрел на папку, и она повисла в воздухе.

– А кому же еще? Вы же занимаетесь этим делом…

– Увы, уже нет.

– То есть? Что значит «увы, нет»?

– Ха! Вы же сами сказали, что мое инкогнито больше не существует. Кто-то узнал меня… Я почему-то сразу вам поверил. Я вынужден бежать. Чудовский так же мил и не опасен, как кобра, как самый ядовитый гад. А я уже не гожусь для подвига.

– Вы и так сделали очень много! – искренне сказал Сергей. Он сделал паузу. – Скажите, досье у вас с собой?

– Понимаю, – кивнул Лобанов. – Вы хотите, чтобы я передал вам эстафету?

– А вы против?

В глубоко запрятанных серых глазах Лобанова заиграла улыбка:

– Я обеими руками «за». Но с собой у меня, конечно же, ничего нет. Чтобы извлечь досье, мне надо проехать больше двухсот километров… в одну сторону.

– Поехали прямо сейчас!

– Ну, что вы, нет.

– Петр Кириллович, вы же сами понимаете, как дорого время.

– Потому не станем терять его понапрасну. Я сказал, нет, значит, нет, не сейчас. Единственное, увы, что мне удалось сохранить из своей героической молодости, это упрямство. Позвоните мне завтра в 16–00. Досье уже будет у меня.

Что-то изнутри подсказывало Данилову, что никак нельзя соглашаться на эту отсрочку. Но он понимал, что спорить бесполезно.

– Хорошо, Петр Кириллович, я ухожу. Но напоследок скажите, вы же читали досье. Хоть несколько слов, вы ведь, наверное, многое запомнили.

Лобанов задумался, положив руки на рулевое колесо.

– По правде сказать, я помню немногое, память стала как худое решето. Все эти астрономические суммы, названия банков – этого ничего не помню. Единственное, что засело в мозгу, одна из ключевых фигур в их наркобизнесе – некто Алик, из Петербурга, фамилию забыл. Его недавно как раз показывали по НТВ в связи с питерским казино, наркотики там и прочее. В досье его цветное фото. Плотный такой, с золотой цепью, как у них заведено. Так вот, у Козинца была схема их организации, и этот Алик в самом центре, и к нему все связи сходятся. Алик этот владелец казино «Золотой дукат».

– Еще одно. Ведь не сам же Козинец собирал это досье. Кто на него работал?

– Представления не имею. Одно очевидно, люди эти после смерти Козинца затаились и могут зашевелиться только, если увидят воочию необратимые сдвиги в судьбе Чудовского и прочих.

– Ну, что ж, до завтра, Петр Кириллович! Спасибо.

– Удачи вам!

Рукопожатие Лобанова было на удивление сильным. Чувствовалось, что, несмотря на возраст, он весьма подвижный и крепкий человек.

Однако нюх Петра Кирилловича, вероятно, основательно притупился к старости. Тот самый нос, который он недавно демонстрировал Сергею Данилову, был, по-видимому, никакой не сверхчувствительный инструмент, а совсем прозаический нос с проступающими склеротическими прожилками и кустиками седых волос, предательски торчащими из ноздрей. Иначе чем объяснить, что Лобанов даже и не представлял себе, какие тучи собираются над его головой.

Чудовский, надо отдать ему должное, в том, что касается дела, никогда не скупился. Он исповедовал принцип разумной избыточности. Ну кому, скажите, придет на ум круглосуточно, изо дня в день записывать все разговоры по сотовой и пейджинговой связи множества самых разных абонентов в Москве? Да мало ли кто о чем может говорить? Но нет, Чудовский считал, надо. Служба радиоперехвата контролировала и фиксировала весь эфир города. Специальные компьютерные программы выуживали из памяти нужные сообщения, декодировали их, и ценнейшая секретная информация становилась доступной. Стоило выяснить только номер пейджера либо мобильного телефона некого лица или людей из его круга, чтобы узнать абсолютно все необходимое. Так что дорогостоящая затея вполне себя окупала.

После публикации статьи «Наркомафия в России» особому контролю подвергались переговоры всех сотрудников «Общего дела», причем не только работников аппарата, но и водителей, банщиков, официантов и т. п. Контроль распространялся на всех людей, имевших контакты с политдвижением, и в первую очередь, на сотрудников газет, телевидения и радио. В компьютерную программу были заложены ключевые слова, обозначающие наркотики и связанные с ними понятия, в том числе и используемые при переработке наркотических средств химреактивы. Причем, фиксировались как официальные, так и жаргонные обозначения («шмаль», «черняшка», «султыга» и прочие).

Номер сотового телефона Лобанова оказался в числе контролируемых. Слово «наркомафия», неосторожно произнесенное Даниловым в разговоре с Петром Кирилловичем, вызвало соответствующую реакцию бездушной машины, и запись их телефонного разговора была выделена для более тщательного анализа.

Говоря Сергею, что досье спрятано за много километров от Москвы, Лобанов откровенно врал. Досье беспечно хранилось в ящике письменного стола в небольшой уютной квартире в районе метро «Чертановская». И хотя по расстоянию и по времени это было, что называется, рукой подать, в некотором метафизическом смысле досье находилось действительно очень далеко, потому, что то, что происходило в этой квартире, для Петра Кирилловича было связано с тайной, не менее страшной и жгучей, чем пресловутое досье. Дело в том, что в квартире проживал его Мальчик.

Петр Кириллович 26 лет состоял в браке и был вполне счастлив. Он искренне любил свою жену, которую похоронил три года назад. У него были взрослые дети, сын и дочь, и по выходным они навещали его вместе с жизнерадостными внуками, наполняя шумом и хлопотами его трехкомнатную квартиру на Таганке. Но всю свою жизнь, и даже когда жива еще была Надежда Васильевна, Лобанов предавался преступной страсти – у него то и дело возникали романы с молодыми мужчинами.

Нынешнее вполне либеральное отношение к этой стороне жизни ничуть не затронуло внутренний мир Лобанова. Он мучительно стыдился своей страсти, считал ее глубоко порочной и оберегал ото всех. Страшно было даже подумать, что будет, если дочь, сын, его уже школьного возраста внуки узнают… Но почему вдруг они должны узнать? До сих пор ведь удавалось ему все держать в тайне.

Правда, какую ужасную цену пришлось заплатить этому подлому, ничтожному палачу Чудовскому. Но, ничего, тем слаще месть. За все унижения, за страх. Пусть не сам он – Данилов покончит с этой гадиной… Может быть, было бы лучше отдать досье именно сегодня. Но нет, он не мог. Сегодня, надо же было такому случиться, у Мальчика день рождения, ему 15 лет. Лобанов пришел с цветами, шампанским, огромной коробкой конфет и особым маленьким подарком для Мальчика. Изящная золотая цепочка и такой же вязки браслет на щиколотку, Мальчик так давно этого ждал. Ну, не мог же Лобанов взять это проклятое досье и снова уйти, оставив растерянного Мальчика одного в такой день, даже ненадолго. Ничего, досье подождет до завтра.

Потом, покидая свое прибежище (Петр Кириллович никогда не оставался здесь на ночь), он постоял над заснувшим Мальчиком. От шампанского малыш так раскраснелся и был удивительно хорош во сне. Он увезет Мальчика, они уедут вдвоем, сначала в Европу, потом видно будет, у Лобанова есть сбережения, если жить скромно, им хватит на первое время…

Стоит ли брать с собой досье? Поколебавшись, он оставил папку в столе и поехал домой.

Дома его ожидала маленькая, совсем ничтожная неприятность. Оба лифта не работали и завтра не будут работать. Подумаешь! С завидной легкостью Петр Кириллович преодолел одиннадцать этажей, это в его-то возрасте.

Спать не хотелось. Он включил старый немодный проигрыватель, поставил пластинку Скарлатти. Когда в дверь позвонили, Лобанов как раз собирался откупорить бутылочку белого французского вина, подаренного ему кем-то уже и не вспомнить по какому случаю. Кто это может звонить? Он машинально взглянул на часы: полтретьего ночи. Ошиблись? В глазок отчетливо видно было удостоверение сотрудника МВД.

– Это ваша «Волга» 06–80?

– Да, а что?

– Пожалуйста, откройте!

До чего же завораживающе действует на людей его поколения картонное удостоверение милиционера! Потом уже, когда в квартиру вместе с этим сотрудником вошли еще трое, Лобанов с опозданием подумал, что не следовало открывать.

– Поступили данные, что ваш автомобиль был использован в преступных целях, – заявил «сотрудник», остальные молча ждали.

– Да это чепуха, быть не может! – попытался возразить Лобанов.

– Проедем, разберемся. Тут рядом.

– Куда ехать среди ночи?

– Документики с собой возьмите.

Боже мой! Один из них, с гладким серьезным лицом, Лобанов совершенно отчетливо его вспомнил, это подручный Чудовского. И даже имя его припомнилось: Санек, ну точно, Санек! Тот тоже узнал Петра Кирилловича, на лице промелькнула гаденькая ухмылка. Вот оно что! Ну, конечно. Автомобиль – это все выдумки. Чудовский уже все знает, вот оно что! Когда же он успел? Неужели взяли Данилова, этого растяпу? Впрочем, какая разница… Боже мой! Они вытянут, они вырвут у него этот адрес, где спрятано досье. Что будет с Мальчиком! Будь они все прокляты, будь проклят Чудовский, будь проклято это досье! Как жаль, что у него нет такой маленькой таблеточки или ампулы – тихо и достойно уйти. Боже мой, как огорчится Мальчик, когда узнает!

Лифт не работал. Спускаться вниз приходилось через открытые площадки, расположенные снаружи здания вдоль фасада. Впереди шел как раз этот гладкорожий, он открывал двери. С лестницы на этаж, через наружную площадку, снова на лестницу, вниз, еще один этаж…

Надо решаться. Седьмой этаж – никаких шансов остаться в живых. Только быстро, чтобы тот, что сзади не успел его перехватить. Не успеет. Они не ждут такой прыти от старика. Как расстроится Мальчик, когда по телевизору покажут его, Лобанова, останки на грязном асфальте. И именно сегодня, в день рождения Мальчика!

Интересно, что бы он делал, если бы лифт работал? Сейчас это уже неважно. Пора!

Сюжет про самоубийство Петра Кирилловича Лобанова был показан в утренней хронике, и поэтому Данилов не стал звонить ему по мобильному в 16–00, как было условлено.

Трубку покойного Петра Кирилловича прихватил с собой один из порученцев Чудовского, некто Калюжный. Будучи в квартире, он машинально сунул трубку в карман и позабыл о ней.

Примерно год назад Николай Калюжный был лейтенантом спецбатальона ГАИ. Он служил тогда в Оренбурге и, по правде говоря, на жизнь не жаловался. В ту ночь он был старшим наряда из трех человек на загородном посту ГАИ. Транспорта в это время суток почти нет, и от нечего делать Калюжный решил сменить лысоватое переднее колесо на своем «жигуле» на вполне еще приличную запаску. Он как раз заканчивал работу, когда его напарник, старший сержант, остановил следовавшую в город новую «девятку» с затемненными стеклами.

Больше года прошло, а Калюжный и сейчас помнит возникшее тогда у него нехорошее предчувствие.

Сержант повертел документы, что-то ему там не понравилось, и он не спеша пошел к освещенной будке ГАИ, водитель нехотя поплелся следом. В это время темное стекло в «девятке» опустилось, и высунулся ствол автомата. Калюжный, видя все это, застыл за капотом своего «жигуленка». Он открыл рот, но крик застрял у него в горле, а ночная тишина взорвалась автоматной очередью. Сержант упал, водитель «девятки» с воплем бросился назад к машине. Второй милиционер кинулся на помощь, его силуэт, возникший на фоне залитой светом будки ГАИ, был отличнейшей мишенью для бандита. Милиционера убило наповал, пули попали ему в шею и в голову, посыпались разбитые стекла. Тем временем водитель уже вскочил в машину, а сержант, которого защитил бронежилет, с трудом приподнялся и стал стрелять из своего табельного ПМ по бандитской «девятке». Машина рванула с места, и тот, что на заднем сидении, уже на ходу добил сержанта длинной очередью.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66371816) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения